1. Введение В Литературоведение Учебник Для Вузов
2. Введение В Литературоведение Учебник Скачать
3. Введение В Литературоведение Учебник
4. Введение В Литературоведение Учебник Скачать Бесплатно

Читать работу online по теме: Л.В. Чернец Введение в литературоведение 2004. В литературоведение / Под ред. Серия «Учебник xxi века. Введение в литературоведение Абрамович Г. 'Введение в литературоведение' Учебник.

Глава III ТЕКСТОЛОГИЯ 1. Предмет и задачи текстологии Текстология — область филологической науки об истории текстов и принципах их издания; текстов, прежде всего, литературных и фольклорных, но также и научных, если были связаны с исследованием литературы, фольклора и языка.

У рукописей, как и у книг, своя судьба, своя история. Текстология изучает рукописи, прижизненные и посмертные издания литературных произведений, дневников, записных книжек, писем; записи устного народного творчества.

В зависимости от объекта исследования различают отрасли текстологии: текстология античности, Средневековья (медиевис- тическая), фольклора, восточных литератур, литературы Нового времени, исторических и лингвистических источников. Такое разнообразие не мешает считать науку единой.

В системе филологических знаний текстология занимает вполне определенное и самостоятельное место. Она тесно связана с теорией и историей литературы, служит основой для и исторического источниковедения. «Текстология, в частности исследование и расшифровка черновых рукописей, — писал С. Бонди, — принадлежит к числу тех дисциплин, объединяемых собирательным понятием «литературоведение», которые стоят ближе всего к тому, что мы называем точными науками. Выводы текстологических исследований менее всего могут быть произвольными и субъективными.

Аргументация необходима строго логичная и научно убедительная»1. Текстология — это наука об истории текстов, она рассматривает тексты исторически. «Текстология анализирует текст не только в его пространственных измерениях и в окончательно сложившемся виде, но и во временном отношении, то есть диахронически»2. История текста — его возникновение и развитие — связывает текстологию с философской категорией историзма. 97 7-532 Изучение истории памятника на всех этапах его существования дает представление о последовательности истории создания текста.

В истории текста отражены закономерности художественного мышления автора, его личность и мировоззрение, индивидуальность и творческая воля. Историю текста необходимо рассматривать и изучать как единое целое. Соотношение исторического и теоретического — важный принцип научной критики текста. Практическое применение текстологии заключается в научном издании литературного памятника, основанном на предварительном всестороннем изучении истории его текста. Споры, возникавшие много раз, о том, является ли текстология наукой или вспомогательной дисциплиной, имеют не только терминологический характер; они проясняют научный потенциал текстологического исследования и перспективы развития этой отрасли знаний. Правильный ответ на вопрос о значении текстологии заключается в анализе ее связей с филологической наукой. Вспомогательные дисциплины необходимы в научных изысканиях, однако они утрачивают свое значение и смысл, если теряют связь с наукой.

Текстология же, как отмечал Н. Бельчиков, «определенно имеет научную основу, руководствуется научным методом, участвуя в решении вопросов, необходимых для развития литературоведческой мысли»3. Европейская текстологическая наука История европейской текстологической науки прослеживается с древнейших времен, включает несколько основных этапов и тесно связана с развитием общественной жизни, науки и культуры. В античной филологии текстологические методы и приемы активно использовались в исправлении, толковании и комментировании текстов. Ранний этап развития «библейской критики» связан с именами Цельса, Порфирия, Оригена.

Основываясь на их практическом опыте, «библейская критика» в последующие периоды стала приобретать научный характер и к XVII—XIX векам заложила основу принципов научного анализа библейских книг (Б. Эпоха Возрождения, сформировав новое историческое сознание, укрепила связь текстологии с науками гуманитарной сферы. Основателями европейской текстологии Нового времени считаются Р.

Рейске, Фр.-А. В XIX веке немецкая историко-филологическая школа внесла свой значительный вклад в развитие текстологической науки. Основное внимание было сосредоточено на изучении источников, однородных мотивов, выявлении «архетипа».

Берлинский профессор И. Беккер (1785—1871) разработал критический метод в подготовке изданий греко-римских классиков. А его последователь — немецкий историк Леопольд фон Ранке (1795—1886) — применил метод Беккера к обширной области исторических исследований. Немецкая текстологическая школа базировалась преимущественно на исследовании древних литературных памятников.

Основоположником новейшей филологической критики текста стал Карл Лахман (1793—1851). Ему принадлежит теория «общих ошибок», выявление которых указывало на сходное происхождение рукописей. Лахмана отличалась устойчивыми нормами и строгой методикой; она строилась на количественном соотношении деталей. Приемы критической обработки античных текстов К. Лахман применил и к литературе немецкого Средневековья. Использование принципов текстологического исследования в изучении литературы Нового времени было введено немецкой текстологической школой М.

Бернайса и В. Лахмана получили развитие также и в трудах Пражской текстологической школы.

Ее научная теория и практическая деятельность развивались преимущественно в историко-филологическом направлении текстологии. Однако механистическая теория К. Лахмана не была универсальной. С ее критикой выступил Ш. Механистическая теория отдавала предпочтение хронологически раннему тексту, считая, что он «искажается» в позднейших списках. Применительно к новой литературе «незагрязненными» считались автографы и первые публикации.

Сторонники механистической теории ратовали за внесение в позднее авторизованный текст всех замеченных при переходе от автографа к копии разночтений. С середины XIX века заметно усилилось внимание к текстологии во Франции. XX век был ознаменован появлением текстологической научной школы Г. Лансона, активной деятельностью парижского Института истории древних текстов.

В начале 1970-х годов во Франции зародилось и начало активно развиваться молодое текстологическое направление — генетическая критика. Основным центром развития генетической критики стал парижский Институт современных текстов и рукописей (1ТЕМ).

Философская база этой текстологической школы — рожденная XX веком теория относительности, которая во многом и объясняет взгляд генетической критики на текст и его историю. В центре внимания — происхождение, движение текста, воспроизведение всех этапов его создания в процессе письма, без предпочтения какой-либо одной из его редакций. Последний авторский текст не имеет преимуществ перед первоначальным черновиком; просто — разные стадии. «История текста иногда столь сильно отличается от конечного результата, что часто в ней следует видеть особую форму (а точнее — особые формы) произведения, которые не могут рассматриваться в категории конечной целесообразности, но, напротив, отвечают логике различных, сталкивающихся между собой возможностей»'. Генетическая критика значительно расширяет проблематику исследования и сферу своих интересов, обращаясь к сущности процесса письма: «не только генезис текста, но и генезис мысли»4. В свою очередь, это расширяет и объект генетической критики: «не только литературный текст, но и текст вообще»5. Это предполагает неизбежный синтез различных наук: лингвистики, истории, культурологии, психологии, медицины, математики и т.

«Применительно к классическим формам искусства Нового времени, русскому XIX веку в частности, генетическая критика очень нужна, но недостаточна, — заметила Л. Громова- Опульская.

— Уравнивая в правах рукописный и печатный текст, черновики и окончательные результаты, мы рискуем стать разрушителями самой культуры»6. Текстология в России Русская литература XI—XVII веков — литература по преимуществу рукописная. Это определило главные особенности создания, распространения и бытования ее многочисленных памятников. Переписка книг неизбежно вела к тому, что памятники древнерусской литературы теряли устойчивый текст, обрастая новыми и новыми редакциями. Чем дольше длилась жизнь литературного памятника, тем, как правило, больше появлялось его редакций, в которых отражались требования жизни, литературные вкусы, мастерство (или его отсутствие) переписчика. Первыми текстологическими опытами в России можно считать «исправление», систематизацию и описание рукописных книг в XVI—XVII веках; например, описи книг Иосифо-Воло- коламского монастыря и книг патриарха Филарета, описание рукописей Кирилло-Белозерского монастыря (конец XV века).

Петровские времена отмечены большим интересом к древнерусской письменности. Как известно, указом 1722 года было велено собирать и привозить в столицу летописи, степенные книги, хронографы. С учреждением в 1724 году в Петербурге Академии наук началось освоение древних памятников русской истории. Много в этой области сделали академики Г.

Миллер и Авг. Изготовленные с научными целями копии памятников письменности сохраняются до наших дней в «портфелях Миллера» (Российский государственный архив древних актов — РГАДА); их ценность особенно велика в тех случаях, когда сам памятник утрачен. К систематической эдиционно-текстологической работе приступили позже. В числе первых опытов русской научной исторической критики — издания Несторовой летописи (И. Тауберт; 1761), «Русской правды» (Авг. Шлёцер; 1767).

«Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), объединивший сведения о 300 авторах, начиная с древнейших времен, подготовил Н. Им же создана «Древняя российская вивлиофика»; в 1773—1774 годах она вышла в 10 томах, в 1788—1791 годах — в 30. Новый этап был связан также и с развитием авторского начала в литературе. Эдиционные достижения европейской книжной культуры, ее опыт и приемы были применены в изданиях сочинений Феофана Прокоповича (С. Наковальнин; 1760— 1765), А.

Кантемира (И. Тауберт; 1762), М. Ломоносова (арх. Дамаскин Семенов-Руднев; 1778), А. Сумарокова (Н.

Новиков; 1781—1782). Первые десятилетия XIX века отмечены развитием русской текстологической мысли, в значительной мере обогатившей библиографические и книговедческие исследования древнерусских исторических и литературных памятников. Этот процесс существенно повлиял на возникновение фольклористики — текстологической обработки записей произведений устного народного творчества. Вопрос о самобытности русской культуры, как в письменном, так и в устном ее выражении, в числе первых ввели в круг научных проблем А. «Слово о полку Игореве» — открытие, публикация и утрата оригинала — дало основание обстоятельным изысканиям, преимущественно текстологического свойства, а также сопоставлениям произведений народной поэзии с историческими и литературными памятниками древнерусской письменности.

Собиранием рукописей, их изучением и описанием активно занимались граф Н. Румянцев и сотрудники его кружка К. Калайдович, митрополит Евгений Болховитинов, А. Вос- токов, П. Текстология древнерусских памятников заметно обогатилась их археографическими трудами. Учрежденная в 1834 году Археографическая комиссия не только разбирала и систематизировала собранные в экспедициях рукописи; результатом ее самостоятельной научной работы стало «Полное собрание русских летописей» (1841). В 1861 году рукописное собрание Н.

Румянцева было перевезено из Петербурга в Москву и положило начало Румянцевскому музеуму (ныне Российская государственная библиотека — РГБ). В изданиях Археографической комиссии начали применяться результаты точных лингвистических и палеографических исследований.

Востоков подготовил образцовое «Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума» (1842), издал Остромирово Евангелие (1843). Трудами митрополита Евгения Болховитино- ва были составлены справочные издания: «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина» (1818; 1827) и «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России» (1838; 1845). В начале 1830-х годов в отечественном источниковедении возникла «скептическая школа», многими нитями связанная со взглядами Авг.

Главой школы выступил М. Ка- ченовский. Его метод исторического исследования строился на убеждении, что не всякому свидетельству древнего памятника можно верить.

Скептицизм (то есть критическое и очень серьезное сравнение текстов, «критика свидетельств»') заключал в себе как безусловные достоинства, так и очевидные недостатки. Критическая мысль М.

Каченовского способствовала совершенствованию методов исследования повествовательных источников, приучала оценивать каждый факт с точки зрения внутренней достоверности и соответствия общим законам исторического развития. В то же время сторонники школы успешно доказывали баснословность многих известий русских летописей, склонялись к перечеркиванию киевского периода русской истории лишь на том основании, что повествующие о нем документы сохранились не в ранних, а в более поздних списках XIII—XIV веков. Применительно к литературным источникам идеи Авг. Шлёцера развил М.

Настаивая на изучении всех вариантов текста, пользуясь приемом аналогии, он доказал ошибочность многих конкретных выводов «скептиков». В подходе к литературному материалу М. Погодин успешно применил анализ общеисторических и общенациональных условий возникновения, бытования и распространения памятника. Погодина, как надо «читать и разбирать старинные рукописи»7, в свою очередь развил Ф. Крупнейший представитель русской мифологической школы разработал идею неразрывности языка и мифа, языка и народного предания. О диссертации Ф. Буслаева «О влиянии христианства на славянский язык.

Опыт истории языка по Остромирову Евангелию» (1848) А. Пыпин писал, что «это был первый опыт применить сравнительное и историческое языкознание к древностям славянского языка, откуда извлекалась бытовая картина такой далекой поры, на исследование которой подобным путем еще никогда не покушалась русская наука»8. Впоследствии Ф.

Буслаев подробно изложил свои научные воззрения в капитальном двухтомном труде «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (СПб., 1861). Мифологическая школа и пришедшая ей на смену теория литературного заимствования значительно расширили историко-литературные знания, стали важным, поворотным этапом в развитии русской науки о литературе, который А. Пыпин точно охарактеризовал «научно-литературной реакцией»3. Соединив точные текстовые исследования с широкими истори- ко-литературными обобщениями, они дали начало ведущим направлениям литературоведческой мысли XIX века — истори- ко-культурному и сравнительно-историческому. Историзм как научный принцип неизменно предполагает изучение явлений в развитии; как новое слово в науке в середине XIX века он отвечал потребностям времени и приобретал прочное основание. Овладение историческим подходом к предмету изучения было присуще всем отраслям филологических знаний. Фольклористы А.

Афанасьев, П. Якуш- кин в своих трудах стремились к расширению вариантного состава материалов, обновляли методы их собирания. Практическая основа изданий сборников устного народного творчества придавала принципам их текстологической обработки самостоятельное теоретическое значение. Мои воспоминания.

История русской этнографии. История русской литературы. Настойчивее стала обращать на себя внимание ученых новая и новейшая литература.

Вырабатывался исторический взгляд на литературное наследие писателей XVIII и XIX веков. Одним из первых о том, что для развития современной национальной культуры необходимы «критические разборы книг, отдельно и ежегодные обозрения литературы вообще»9, заговорил на страницах «Московского телеграфа» Н. Он «первый обратил критику на все важнейшие современные предметы»10. Продолжение большинства его идей — в литературно-критической деятельности В.

Задуманный в 1841 году В. Белинским и частично осуществленный им в циклах статей труд «Критическая история русской литературы» был нацелен на противопоставление условно-эстетического взгляда на отдельные литературные произведения новому, историческому на все наследие писателя в его творческой полноте и хронологической последовательности. Эдиционная культура заметно развивалась и достигла в России к середине XIX века высокого уровня. Этому во многом способствовала сложившаяся организация академической издательской деятельности. «Известия Академии наук по Отделению русского языка и словесности» (1852—1863) и «Ученые записки II Отделения Академии наук» (1854—1863) стали образцовыми филологическими журналами не только для своего времени.

Отделение этнографии при созданном в 1845 году в Петербурге Императорском Русском географическом обществе своими добротными изданиями также участвовало в общем процессе развития отечественной издательской культуры. В деле публикации памятников древней и новой литературы неоценимы заслуги Ф. Буслаева и Н. Ими был создан образцовый для своего времени тип научного издания. Сравнительно-исторический метод филологических исследований разработал А. Веселовский, что также имело громадное значение для совершенствования методики текстологического анализа. Применительно к новой литературе на раннем этапе развития русской текстологической науки было заметно подражание опыту классической филологии.

Но вскоре начались поиски собственных методов; связано это было с серией научно-крити- ческих изданий. В 1851 году П. Анненков начал подготовку первого в России научно-критического издания Сочинений А. СПб., 1855—1857). Текстологический анализ рукописей поэта, доступ к которым был получен у Н. Ланской, лег в основу историко-литературного изучения творчества А. Параллельно П.

Анненков создал еще один труд: «Материалы для биографии Пушкина» (1855). Оба издания составили комплексное исследование. Научное новаторство П. Анненкова высоко оценили Н.

Чернышевский, Н. Добролюбов, Н. Тургенев и др. Во многом трудами П. Анненкова издано «Первое собрание писем И.

1840-1883 гг.» (СПб., 1884). Перед смертью писатель разрешил Анненкову пользоваться своим архивом и разбирать корреспонденцию. Первые публикации писем И. Тургенева — «Шесть лет переписки с И. 1856—1862» (Вестник Европы.

Введение В Литературоведение Учебник Для Вузов

№ 3, 4) и «Из переписки с И. Тургеневым в 60-х гг.» (Вестник Европы. №1,2) — были подготовлены также П. Образцовым для последующих текстологов новейшей русской литературы стало издание Сочинений Г. Державина (Т.

СПб., 1864—1883), подготовленное исследователем русской литературы XVIII—XIX веков Я. В него, помимо основных текстов, вошли материалы архива писателя — в виде вариантов и ранних редакций произведений. Тома были снабжены подробным историко-литературным, биографическим и реальным комментарием, разветвленным справочным аппаратом. Том 8 составила биография поэта, написанная Я.

Впервые в русской издательской практике в том 9 вошел «Словарь к стихотворениям Державина». Это издание сочинений Г. Державина до настоящего времени является наиболее полным. Новые эдиционные принципы Я. Грот применил еще раз в подготовленном им издании Сочинений и писем И. Хем- ницера (СПб., 1873). В числе научных изданий последних десятилетий XIX — начала XX века сочинения К.

Батюшкова (Л. Сайтов; 1885—1887), М. Лермонтова (П. Вискова- тов; 1889-1891), Н.

Тихонравов; 1889-1890), М. Ломоносова (М.

Сухомлинов; 1891 — 1902), Кольцова (А. Лященко; 1911), Е. Баратынского (1914—1915), А. Грибоедова (Н.

Пиксанов; 1911 — 1917). Их научную ценность определил принцип соблюдения творческой воли писателя, которого по возможности строго старались придерживаться составители.

Опора на фактический материал и изучение широкого литературного фона, наблюдавшиеся с середины XIX века, давали ощутимые в науке результаты. Потребность в библиографических, фактографических, источниковедческих разработках способствовала появлению и успешному развитию «библиографического» направления филологической отрасли знаний.

По-новому стало осознаваться значение библиографии: «Без предварительной библиографической работы невозможна история литературы без истории литературы ни одна наука не может рассчитывать на верный успех»11, — писал в 1858 году видный петербургский библиограф Р. В это же время В.

Межов вел систематическую библиографию русских книг, составившую впоследствии его знаменитый труд «История русской и всеобщей словесности» (1872). Выявление достоверных фактов, их исторический анализ были принципиальной установкой научной школы, которую возглавили В. Майков, считавший себя учеником И. Срезневского (его идеи он продолжил в своих работах текстологического и библиографического свойства).

Трудами ученых в 1885-1887 годах издано Собрание сочинений К. Впоследствии намеченное историко-фактической (так называемой майковско-саитовской) школой направление архивных поисков, работы с источниками, биографиями, генеалогиями значительно развил Б.

Знаменитая картотека, составленная Б. Модзалевским, состоит из 165 тыс.

Карточек и хранится в Отделе рукописей Пушкинского Дома. Как знаток и исследователь биографии и генеалогии русских деятелей ХУШ-Х1Х веков особенно ценный вклад Модзалевский внес в изучение декабризма - такими справочными изданиями, как «Архив Раевских», «Архив декабриста С. Г Волконского», «Алфавит декабристов» (совместно с А. Высшим достижением академического пушкиноведения стали подготовленные Б. Модзалевским комментированные издания: «Пушкин. Письма» и «Пушкин.

Дневник 1833—35» (М.; Пг., 1923). Систематизация накопленного филологической наукой материала по истории русской словесности дала на рубеже XIX— XX веков много справочной литературы, в том числе известные труды С.

Венгерова «Источники словаря русских писателей» (I. СПб., 1900-1917), «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (От начала русской образованности до наших дней)» (Т. СПб., 1886-1904); капитальную работу А. Мезьер «Русская словесность с XI по XIX столетие включительно. Библиографический указатель произведений русской словесности в связи с историей литературы и критикой Книги и журнальные статьи» (Ч.

СПб., 1899—1902) Таким образом, основные принципы русской классической текстологии определились к началу XX века — на базе уже имевшегося к этому времени колоссального эдиционного опыта и критического пересмотра позиций западноевропейской формалистической текстологии. Текстология новой русской литературы Петербургская академия наук к началу XX века стала передовым центром текстологических исследований. В ее рамках сформировались две самостоятельные текстологические школы, которые возглавили А. Шахматов и В. Перетц, — школы по сути очень близкие, занимавшиеся проблемами изучения текста в его истории и всех его изменениях.

Шахматов делал это, опираясь на материалы лингвистических наблюдений; В. Перетц использовал преимущественно литературоведческие подходы. Тихонравова Алексей Александрович Шахматов (1864—1920) в своих трудах разработал методику научного анализа летописного текста на основе принципов историзма, предложил приемы изучения текстологически сложных памятников древнерусской литературы во всех редакциях, видах и изводах.

Много времени посвятил русским летописям, проблемам русского и славянского этногенеза, заложил основы исторического изучения русского литературного языка, текстологии как науки. Владимир Николаевич Перетц (1870—1935) руководил в первые десятилетия XX века в Киеве методологическим «Семинаром по русской филологии». После избрания в Академию наук в 1914 году переехал в Петроград. В его работе «Из лекций по методологии истории русской литературы» — единственном в дореволюционной науке кратком руководстве по текстологии — представлены материалы для понимания нового метода, основанного на внимании к изучению «литературной истории» памятника. Учениками и продолжателями В.

Перетца были В. Адри- анова-Перетц, Н. Балухатый, И.

1917 год стал рубежным как в судьбе государства, так и в истории текстологической науки. Широкие массы новых читателей нуждались в основных сочинениях писателей-классиков. Национализация архивов и литературного наследия авторов XIX века дала возможность не только перепечатывать, но и издавать новые материалы. Этой деятельностью занялся литературно-издательский отдел Наркомпроса. 1920-е годы оказались важнейшим этапом в развитии и интенсивной разработке теории текстологии, периодом формирования ее основных принципов и терминов, началом методической работы. Тогда же впервые был введен термин текстология — в его труде «Писатель и книга.

Очерк текстологии» (1928), составленном по материалам лекционного курса. В эти же годы Н. Пиксанов одним из первых сформулировал проблемы творческой истории как особой историко-литера- турной дисциплины, задачи и принципы ее изучения, изложив результаты исследований в своей главной книге — монографии «Творческая история 'Горя от ума'»12. Заслуга ученого заключалась в том, что он «придал методике изучения творческой истории научный филологический характер, освободив ее от влияния эстетских, импрессионистских и формалистических трактовок»13.

Пиксанов ясно сформулировал мысль о том, что «понимание результатов процесса без изучения самого процесса для историка заранее опорочено: только исследование всей истории явления дает полноту его понимания. Историк все познает только исторически, диалектически, генетически»14. В этом заключалась суть так называемого «телео-генетического» метода Н. Пиксанова — нового типа литературоведческого исследования, посвященного «творческой истории» литературного произведения. Значительное достижение отечественной текстологии новой литературы проявилось уже на раннем этапе становления науки. Томашевским и С.

Бонди была разработана методика осмысленного чтения контекста рукописи, а не традиционного по словам или частям слов. Русская текстологическая традиция формировалась трудами таких выдающихся ученых, как Н. Тихонравов, В.

Их научные принципы наследовали и творчески развивали Б. Томашевский, Ю. В 1930-е годы на базе АН СССР и в ее структуре были созданы центры текстологического изучения русской литературы: в Москве — Институт мировой литературы им.

Горького АН СССР и в Ленинграде — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР. Началась активная эдиционно-текстологическая работа. Стали появляться высококлассные книги издательства «Асаёепиа», серии «Библиотека поэта», «Литературное наследство», «Звенья», «Литературный архив», тома Полного собрания сочинений (Юбилейное) в 90 томах Л. Толстого, Полного собрания сочинений в 16 томах А. В середине 1950-х годов, преодолев вульгарно-социологические и догматические тенденции в литературоведении, отечественная текстология пережила второе рождение и стала утверждаться как самостоятельная научная дисциплина. Связано это было с необходимостью развивать текстологию новой литературы (памятниками древности успешно занимались и прежде).

Издательская практика XIX и первой половины XX века оставила неразрешенными многие сложные вопросы, от которых напрямую зависел успех задуманных после войны академических и научных изданий писателей-классиков. Кардинальный шаг к построению общей теории текстологии с обоснованием исторических принципов и подходов был сделан в книге академика Д. Лихачева «Текстология. Краткий очерк» (М.; Л., 1964). Выдвинутая автором идея исторической жизни текста утвердила необходимость исследовать его смысл и движение во времени, тем самым окончательно опровергнув механистическую теорию, исходившую из предпочтения хронологически раннего текста.

Постепенно из прикладной дисциплины, направленной преимущественно на решение издательских задач, текстология превратилась в базовую научную отрасль, развитие которой протекает в едином русле с общеисторическими и культурными переменами в государстве. Определились четыре направления отечественной текстологии: текстология древней литературы, фольклора, литературы Нового времени и современной. Базовый тезис о существовании диалектической связи между историей литературы XIX века и текстологией выдвинула Л. Гро- мова-Опульская, в продолжение идей Д.

Введение В Литературоведение Учебник Скачать

Лихачева развивавшая идею историзма как абсолютно универсального принципа текстологического исследования. Громовой-Опульской утверждается прямая и последовательная связь трех составляющих текстологии: истории текста, творческой воли писателя и научной критики текста, то есть анализа основного источника текста со стороны его аутентичности, достоверности. Построенная на детальных текстологических исследованиях и реальных фактах, эта теория не допускает как схоластики, так и механического следования автографу. В ней ясно обозначена граница между тонкой, ювелирной работой текстолога и механической считкой. Громовой-Опульской живо откликается на достижения современной научной мысли, но противостоит новациям эпохи постструктурализма в критике и постмодернизма в искусстве, в частности французской генетической критике с ее исключительным вниманием к множеству текстов (авантекст, посттекст, гено- текст, гипертекст, интертекст и проч.), в котором размывается единичная структура итога текстологического исследования — критически установленный текст. В этой позиции сохранена верность принципам отечественной текстологической традиции: любить сам шедевр, а не его редакции. Отрицая отдельные попытки публиковать произведения классиков с сохранением орфографии и пунктуации источников XIX века без модернизации их по современным нормам, теория Л.

Громовой-Опуль- ской и в этом случае утверждает необходимость научной критики текста, сопоставления источников и выявления «в целом и во всех деталях, до последней запятой» подлинно авторского текста в его окончательном виде. Громова-Опульская возглавила текстологическую школу ИМЛИ РАН. Институт мировой литературы им. Горького Российской академии наук стал уникальным научным центром по разработке и реализации фундаментальных текстологических исследований. Под его грифом изданы собрания сочинений А.

Горького (В 30 т. 1949—1955), А.

Герцена (В 30 т. 1954-1966), А.

Чехова (В 30 т. 1974-1983), С. Есенина (В 7 т.

Опубликованы Летописи жизни и творчества А. Горького (В 4 вып. 1958—1960), А. Герцена (В 5 т. 1974-1990), А. 2003); Материалы к биографии Л. Толстого (6 кн.

Ведется подготовка академических и научных изданий А. Маяковского, А. Платонова и др.

Издания такого типа — основа филологических исследований в любой области. Приведенный на их страницах эталон текста, его подробная творческая история и история текста являются тем базовым материалом, на котором строится всякое исследование в русле этого материала.

Широкую научно-издательскую программу осуществляет Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук (ИРЛИ РАН), подготовивший собрания сочинений Ф. Достоевского, И.

Тургенева, Н. Некрасова, И. Гончарова, К. Леонтьева, в которых также реализованы последние достижения текстологической науки, находки и открытия современных отечественных исследователей-текстологов.

Литературное произведение: основные понятия и термины. Под редакцией JI. Чернец Авторы: Л.В. Хализев, С.Н. Бройтмак, М.М. Гиршман, М.Н. Коточигова, А.В.

Ламзина, С.А. Мартьянова, Н.Г. Мельников, И.В. Нестеров, В.В. Прозоров, Г.И Романова, Е.Н. Тамарченко, В.И.

Фоменко, Л.Н. Целкова, М.И. Эсалнек, Л.А.

Юркина ПРЕДИСЛОВИЕ В книге рассматриваются важнейшие понятия, используемые в отечественном литературоведении при анализе литературного произ­ведения; освещаются вопросы его генезиса и функционирования. Это учебное пособие в словарной форме, раскрывающее, в соответствии с требованиями университетской программы, содержание центрального раздела дисциплины «Введение в литературоведение» — учения о ли­тературном произведении. Овладеть системой понятий и терминов значит овладеть языком науки. Это естественное начало пути филолога, «врата» в литературоведение. Наукой о литературе в XX. Сделано очень многое для адекватного описания такого сложного эстетического объекта, каким является литературное произведение. Вряд ли будет натяжкой утверждать, что средоточием интересов ученых разных методологических ориентации (формализм и социологизм 1910—1920-х годов, структурно-семиоти­ческие штудии, герменевтический, культурологический и другие под­ходы) выступает само произведение, его мир, его текст — «чарователь неустанный», «неслабеющий магнит» (В.

Инструменты ли­тературоведческого анализа (если говорить об общей тенденции) ста­новятся более тонкими, описание и анализ текста осознаются как движение к интерпретации художественного целого. По-видимому, ушло в прошлое обыкновение сначала разбирать «идейное содержа­ние», а потом, если останется время и место, перечислять «художест­венные особенности». Для авторов этой книги ключевые понятия (определяющие исследовательскую установку) — художественная це­лостность, содержательность формы (хотя и то и другое достигается не всегда даже в классических творениях). Принцип' целостности диктует критерии выделения тех или иных единиц в ходе анализа (деталь, стихотворная строка и др.).

В пособии нет отдельной статьи, посвященной «содержанию» (тематике, составу идей), но толкование как произведения в целом, его общих свойств и структуры («Художе­ственность», «Образ художественный», «Знак», «Литературное произ­ведение как художественное единство», «Мир произведения», «Композиция», «Язык поэтический», «Стиль»), так и каждого компо­нента предметного мира, композиционного, стилистического приема есть уяснение их содержательных, выразительных возможностей. Дру­гой важный принцип — признание сотворчества читателя, его уча­стия в порождении содержания произведения — здесь и теперь. Образная форма искусства создает объективные предпосылки для различных прочтений произведений любого жанра, даже такого дидак­тичного, как басня (что, Предвосхищая современные теории художе­ственного восприятия, подчеркивал в прошлом веке А.А. Открытость текста для интерпретаций не означает, однако, равного достоинства последних: постижение концепции автора, погружение в его мировоззрение, в его систему ценностей остается основным кри­терием адекватности прочтений. А совершенствование приемов ана­лиза расширяет представление о формах «присутствия» автора в произведении — в частности, помогает увидеть его творческую волю в композиции, расположении образов, в рамочных компонентах (за­главие, концовка и др.) текста.

Отечественная теория литературы переживает время быстрых и резких перемен. С одной стороны, она освобождается от многих догм и мифов (внедряемых настойчиво в течение нескольких десятилетий), от жесткой идеологической опеки, активно взаимодействует с миро­вым — прежде всего западным —литературоведением (чему способ­ствует, в частности, появление специальных хрестоматий, справочников, словарей 2). Осваиваются и целые пласты русской эсте­тической мысли, опыт литературной критики разной ориентации («органическая», «артистическая», народническая, религиозно-фило­софская и др.), анализируются литературные явления, ранее считав­шиеся маргинальными как предмет литературоведения (массовая литература, фактографическая образность: документалистика, мемуа­ры и пр.).

Искореняется привычка к автоцензуре при освещении истории эстетики и литературоведения (вспомним, например, ходячую формулировку методологии А.Н. Веселовского в конце 1940-х годов, в разгар антикосмополитической кампании: «компаративист на службе у космополитизма»). Естественно, приток новых идей, упрочение в литературоведении принципов структуральной поэтики, герменевтики, психоанализа и пр., сопутствующие тем или иным веяниям дискуссии (в настоящее время их наиболее частая тема —постструктурализм), должны находить отражение в преподавании дисциплины «Введение в литературо­ведение», фундаментальной в процессе «выращивания» филологов. «Безотлагательным представляется внедрение в вузовскую практику,— отмечает В.Е. Хализев,— некоего необходимого для студентов «ядра» сведений, отвечающих составу теории литературы на современном ее этапе» 1. В то же время ветер перемен грозит и разрушением, если расста­вание с «призраками» не сопровождается созидательной работой, если утрачивается системность теоретико-литературных построений и от­крывающиеся познавательные перспективы случайны и фрагментар­ны. В этих случаях «слов модных полный лексикон» может принести больше вреда, чем пользы, в особенности на стадии приобщения к специальности.

Быстрое введение в научный оборот многочисленных терминов, связанных с разными концепциями, и прежде всего калек, часто выступающих синонимами слов, привычных для русской терми­нологической традиции (ср. Рецепция и восприятие, нарратив и пове­ствование, авторская интенция и замысел и пр.), порождает иллюзию обогащения понятийного аппарата, тогда как исследователь просто «переназывает», по выражению А.П. Чудакова 2, известные понятия. В практике вузовского преподавания, где теоретические конструкции и их словесное оформление проходят многократную, «стоустую» провер­ку на прочность, важно не просто разъяснять значения терминов, но и воспитывать чувство методологического контекста, мотивирующего выбор синонима. Система терминов возникает на базе системы поня­тий, последовательной, непротиворечивой концепции литературы и литературного произведения. Конечно, любая, самая продуманная система — «только временный переплет для науки» (Н.Г.

Чернышев­ский) 3. И все же именно она организует целое, запечатлевая данный момент в истории литературоведения, того или иного его направления, школы. В учебной же книге, вследствие ее дидактических задач, система совершенно необходима.

Настоящее учебное пособие — результат сотрудничества ученых, представляющих разные научные коллективы: МГУ им. Ломоно­сова (А.А. Мельников, В.Е. Хализев, Л.В. Эсалнек), РГГУ (С.Н. Бройтман, Н.Д. Тамарченко, В.И.

Тюпа), МПГУ (Е.Н. Целкова), университетов и педагогических институтов Саратова (Е.Г. Прозоров), Твери (И.В. Фоменко), Владимира (С.А. Мартьянова), Донецка (М.М. Гиршман), Сибирского отделения РАН (М.Н. Дарвин), других учреждений.

Естественно, трудно говорить о полном единстве взглядов ученых, наследующих разные методологические традиции, сформировавшихся в разных школах, под преимущественным воздейст­вием идей Г.Н. Поспелова (приблизительно половина авторов, включая редактора книги, прошли —прямо или опосредованно —через поспеловскую школу) или А.П. Скафтымова, М.М. Бахтина или Ю.М. Лотмана, Г.О.

Винокура или Б.В. При создании коллективного труда важно было определить те исходные позиции подхода к произведению, которые объединяли ученых (или, по крайней мере, не противоречили трактовке данным автором того или иного понятия); споры, сопутствующие редактированию статей, позволили лучше понять друг друга и сблизить некоторые позиции. В Предисловии хотелось бы сказать о главном. В качестве консти­тутивной, постоянной функции художественной литературы (опосре­дующей познавательную, идеологическую, воспитательную и др.) выдвинута эстетическая.

В соответствии со спецификой эстетического чувства и суждения основное «правило» анализа — бережное отноше­ние к художественной целостности, выявление содержательности фор­мы (ни в коем случае —изолированное рассмотрение «содержания» и «формы», «идеи» и «стиля»); в этой связи используются и возможности структурно-семиотического метода. В словесно-художественном обра­зе и произведении в целом подчеркнута потенциальная многозначность, провоцирующая различные интерпретации; их сравнительная цен­ность, мера адекватности или полемичности по отношению к автор­ской концепции (поскольку о ней можно судить по тексту и внетекстовым связям произведения) также составляют проблематику литературоведения.

Введение В Литературоведение Учебник

В произведении, рассматриваемом как художест­венная система, при анализе различаются мир (предметный мир), словесный строй и композиция; таким образом, произведение не сино­нимично его словесному тексту (данный тезис разделяется не всеми авторами). Произведение понимается как диалог автора-творца и чи­тателя, участвующего в качестве адресата уже в акте творчества; реальный же читатель — отечественный и иностранный, современник и потомок — определяет судьбу книги. В составе учебного пособия — сорок пять статей, где предложено толкование понятий и терминов, знание которых необходимо при изучении литературного произведения; особое внимание уделено опор­ным, ключевым понятиям. Наряду с традиционными терминами: художественный образ, персонаж, сюжет, композиция, портрет и пей­заж, повествование и описание, стих и проза и т. Д., представлены сравнительно недавно вошедшие в обиход, имеющие пока ограничен­ную сферу употребления: архетип, адресат, заглавие, знак, поведение персонажа, текст (как объект семиотического изучения), точка зрения. В то же время в этой книге, посвященной литературному произведению, специально не рассматриваются понятия, составляющие в совокупно­сти основной инструментарий анализа литературного процесса, а имен­но: литературные жанры, направления (школы), всемирная (мировая), региональная, национальная литературы, важнейшие стадии их разви­тия и др. Приблизительно треть статей были апробированы в журнале «Русская словесность» (1993—1998 гг.); при подготовке к данному изданию тексты заново проверены, доработаны и дополнены.

Введение В Литературоведение Учебник Скачать Бесплатно

В каждой статье раскрываются содержание и объем понятия, кратко прослеживается его история, иллюстрируется его роль при анализе произведения (примеры по большей части взяты из классической литературы, предположительно известной студенту-первокурснику). Показано соотношение понятия и термина: этимология слова, став­шего термином, его возможные различные значения в литературове­дении, термины-синонимы.

При каждой статье есть избранная библиография, знакомящая как с литературоведческой классикой, так и с современными — часто различными — подходами к данной теме; здесь же даны отсылки к другим статьям настоящего пособия, где трактуются смежные понятия (эта позиция завершает библиогра­фический перечень и набрана курсивом). В некоторых случаях, помимо основного списка, приведены также словари и/или библиографические указатели по соответствующему разделу науки. Но число терминов и понятий, разъясняемых в книге, не ограни­чивается сорока пятью, оно превышает семьсот. Все термины даны в сводном указателе. В целях демонстрации взаимосвязей, сцепления понятий избран «кустовой» способ изложения, благодаря чему статьи, оставаясь словарными, в то же время являются главами учебного пособия. Это позволило также снять повторы, неизбежные при отдель­ном представлении каждого термина.

Рассматриваемое в статье поня­тие (соответствующий термин вынесен в заглавие) выступает в окружении «спутников»: смежных, родственных или, напротив, конт­растных понятий; в связи с экскурсами в историческую поэтику используются понятия, отслеживающие динамику литературного про­цесса. Например, в статье «Литературное произведение как художест­венное единство» подчеркнута зависимость индивидуального творчества от стадии развития литературы, ее национального своеобра­зия, от избранного писателем жанра или эстетической программы литературного направления, которую он разделяет. В статье «Персонаж» поясняются термины герой, действующее лицо, характер, тип; в статье «Цитата» — реминисценция, аллюзия и пр.

Отношения рода и вида, иерархическая структура понятийной сетки обусловливают во многих статьях более или менее развернутые подсистемы понятий. Например, в статье «Стих» даны определения систем стихосложения, основных размеров и других явлений стихотворной речи. Таким образом, в самой структуре учебного пособия находит отражение структура понятийной системы. В книге есть два Приложения. Первое —краткий обзор русских словарей по терминологии литературоведения — от «Словаря древней и новой поэзии» Н.Ф. Остолопова (1821) до «Литературного энцикло­педического словаря» (ЛЭС) под редакцией В.М.

Кожевникова и П.А. Николаева (1987). Здесь намечены основные этапы в развитии поня­тийно-терминологического аппарата отечественного литературоведе­ния. Второе —перечень важнейших отечественных и иностранных изданий: словарей, справочников по теории литературы; названы также некоторые общие библиографические указатели. Вместе с пристатей-ными библиографиями этот список (естественно, неполный) пригла­шает к дальнейшему изучению проблем теоретической поэтики, а также к диалогу и сотрудничеству с коллегами.

Прозоров АВТОР Автор (от лат. Au(c)tor —виновник, основатель, учредитель, сочи­нитель) — одно из ключевых понятий литературной науки, определя­ющее субъекта словесно-художественного высказывания. В современном литературоведении внятно различаются: 1) автор биографический — творческая личность, существующая во внехудоже-ственной, первично-эмпирической реальности, и 2) автор в его внут­ритекстовом, художественном воплощении. Автор в первом значении — писатель, имеющий свою биографию (известен литературоведческий жанр научной биографии писателя, например четырехтомный труд С.А. Макашина, посвященный жизне­описанию М.Е.

Салтыкова-Щедрина 1, и др.), создающий, сочиняющий другую реальность — словесно-художественные высказывания любого рода и жанра, претендующий на собственность сотворенного им текста.